А.М. Горький

В этой фразе великого пролетарского писателя, как именовали Горького в советское время, заложена глубочайшая мысль: любая цивилизация должна иметь прочный фундамент, сформированный культурой прошлого. Видя, как в советской России реализуется лозунг «Мы наш, мы новый мир построим», как уничтожаются книги (госпожа Н.К. Крупская на полтора десятилетия раньше Гитлера составила список запрещенных книг, куда вошли не только Библия, но и сказки для детей, рассматриваемые ею как буржуазные пережитки), как уничтожаются усадьбы-дворцы, как разрушаются храмы, оскверняется мораль (красавица-коммунистка Александра Коллонтай издала несколько книг, пропагандирующих свободу любви и дискредитирующих ценности семьи), а А.Б. Залкинд опубликовал и пропагандировал «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», великий пролетарский писатель покинул родину и поселился в Италии (а нам в советское время внушали, что он на много лет уехал на остров Капри подлечить пошатнувшееся здоровье). Он покинул Россию, потому что не мог перенести, как страна опускается до уровня варваров; поэтому-то резко и ухудшилось его здоровье. Автор таких шедевров, как «Жизнь Клима Самгина», «Песня о Соколе», «Песня о Буревестнике», понимал, что российская цивилизация в результате октябрьского переворота 1917 года оказалась на грани катастрофы.

К счастью, со временем партийное руководство советской страны (а правило только партийное руководство!) осознало свои стратегические ошибки, но было потеряно уже немало. Не восстановить уже то, что было разрушено. И все-таки мы должны жить и наслаждаться красотой, ведь без духовности человек теряет свою сущность; духовность, умение думать о завтрашнем дне — главное, что отличает человека от животного. И каждый настоящий Человек должен знать свои корни, культуру прошлого. Вспомним хотя бы сказку Антуана де Сент-Экзюпери:

—           А где люди? — спросил Маленький Принц.

—           Люди? Их унесло ветром, потому что у них нет корней, — ответила мудрая Змея.

Чтобы вновь обрести корни, чтобы, как и раньше, удивлять мир своей культурой — музыкой, живописью, архитектурой, литературой, чтобы выжить как нация, мы должны возродить памятники прошлого, развить индустрию зарубежного туризма, во весь голос заявить миру: «Это— святая Русь». Вот почему актуализировалась проблема реставрации памятников истории и культуры, вот почему наша страна просто обречена была подписать Венецианскую хартию 1964 года, посвященную реставрации памятников.

И хотя время в нашей стране пока еще очень сложное, пока мы еще не привыкли к адекватной шкале ценностей, все-таки «поезд сдвинулся с места»; в архитектурных вузах появилась специализация реставраторов; появилась четкая система проектных и производственных реставрационных предприятий; даже в профтехучилищах (например, в СПТУ № 30 в Таганроге) начата подготовка реставраторов.

Еще не все потеряно. На территории только Ростовской области под охраной государства находится 9927 объектов культурного наследия, в том числе федерального значения 8066, регионального — 1278, объектов археологического наследия — 7996. В Таганроге заслуживают внимания 285 памятников, в Старочеркасске — 150, в Новочеркасске — 130, в Пролетарском районе Ростова (бывшая Нахичевань-на-Дону) — 159, а в целом по городу их 463:16 — федерального значения, 400 — регионального и 47 — муниципального значения. Для сравнения: в Санкт-Петербурге — более 3000. А всего в России на государственном учете состоит свыше 150 тысяч памятников истории, археологии и культуры. Несколько тысяч из них ежегодно разрушаются. Отсюда видны масштабы реставрационных работ, которые нельзя откладывать. Среди восстанавливаемых объектов многие невозможно представить в отрыве от природной среды — парков, скверов. Да и сами парки (например, Городской сад в Таганроге, Александровский сад в Новочеркасске), заложенные полтора-два века назад, представляют несомненную культурную ценность.

Слово «реставрация» (лат. restauratio) дословно означает восстановление в первоначальном виде произведений изобразительных искусств и архитектуры, пострадавших от времени или испорченных, искаженных последними переделками. Проблема сохранения культурного наследия все более осознается как одна из важнейших проблем, стоящих перед обществом, ведь наше будущее базируется на прошлом и настоящем. Это осознают уже люди, далекие от искусства. Например, в политической платформе «Справедливая Россия», опубликованной в 2007 году, в п.12 читаем: «Партия предлагает:

•              придать музеям-заповедникам статус особо охраняемых территорий;

•              принять незамедлительные меры ко спасению памятников историко-архитектурного наследия, уничтожаемых сегодня коммерческой застройкой».

То, что памятники культуры, истории и природы нуждаются в охране и реставрации, — несомненная истина. Это нашло отражение в важном международном документе, принятом Генеральной конференцией ЮНЕСКО в 1973 году, — Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия. В наши дни Список всемирного культурного наследия охватывает свыше 300 объектов. Вспомним некоторые из них.

Более века назад Виктор Гюго предупреждал, что если не принять мер, островной город Мон-Сен-Мишель в будущем окажется в окружении полей с капустой и картофелем. Это предсказание, похоже, начинает сбываться. А ведь когда-то плоское побережье залива Сен-Мишель на северо-западе Франции покрывал густой непроходимый лес. Над ним возвышался утес, названный в народе Мон-Томб — «гора-могила». Примерно в седьмом веке уровень моря поднялся (или суша опустилась), и скалистая вершина высотой 78 метров оказалась островом. Сначала Мон-Томб стал прибежищем отшельников, но уже в 708 году здесь построили монастырь в честь покровителя нормандских рыцарей архангела Михаила. Неприступное аббатство Мон-Сен-Мишель несколько раз опустошал пожар, и всегда монахи быстро восстанавливали разрушенное. После Великой французской революции этот остров стал тюрьмой. «Новая Бастилия» просуществовала 100 лет. Со дня закрытия тюрьмы Мон-Сен-Мишель объявлен памятником французской истории и архитектуры.

В прошлом песок и ил, накапливающиеся в заливе Сен-Мало, находились в постоянном движении. Во время приливов и отливов они перемещались, как тогда говорили, «со скоростью лошади, несущейся галопом». Но после строительства в XIX веке дамбы и дороги, ведущих к острову, огромные массы песка и ила начали ежегодно оседать на дне бывшего пролива. В 1970-е годы французское правительство создало группу экспертов для изучения проблем островного городка. Исследования, выполненные на моделях, созданных в специальных гидравлических лабораториях, показали, что если не принять решительных действий, то к 2000 году пески задушат памятник истории и культуры. Поэтому уже в июне 1983 года начались работы по спасению «Чуда Франции»: сначала разрушили плотину в проливе длиной более четырех километров. Позднее перестроили другую плотину на реке Куэнон и начали сооружать два водохранилища, чтобы восстановить приливно-отливный режим акватории. На восстановление памятника архитектуры в первозданном виде правительство страны выделило баснословные суммы, ведь речь шла о спасении национального наследия.

Буддийский монастырь Сера на Тибете посвящен божеству Йама, которое, по верованиям, распоряжается душами людей после смерти — может послать их на вечные мучения или провести через очищение к новой жизни. Во времена китайской «культурной революции» при Мао Цзе-Дуне многие религиозные центры и памятники были безжалостно разрушены, и лишь некоторые из них удалось в какой-то мере сохранить. Восстанавливать монастырь Сера после многих лет запустения помогают многочисленные паломники.

В столице Египта Каире — втором по величине городе в мире (22 миллиона жителей) — находится самая крупная на африканском материке мечеть Мухаммеда Али. В мечети всегда многолюдно. У входа туристы и паломники снимают обувь, чтобы не портить драгоценные ковры. Во дворе, выстланном мрамором, журчит фонтан для ритуального омовения, цветут розы.

Щелкают фотоаппараты, заунывно поет муэдзин, о чем-то спрашивают своего учителя школьники. С площадки мечети город тысячи минаретов — как на ладони. Видно множество приземистых домов под плоскими крышами. Островками высятся элегантные небоскребы на берегу Нила. В мареве в долине Гиза угадывается контуры великих пирамид. «Кто не видел Каира — тот не видел мира», — говорится в сказках «Тысячи и одной ночи». Древняя мечеть — действующая, и все это потому, что на ней регулярно ведутся реставрационные работы.

Российская цивилизация намного моложе китайской, египетской, центрально-американской, римской или греческой. К тому же издревле на Руси в качестве основного строительного материала использовали не долговечный камень, а дерево, поэтому многие интереснейшие памятники русского зодчества не выдержали испытания временем. К счастью, то, что возводилось из камня и кирпича, сохранилось. И немало. Достаточно назвать культовые и жилые постройки Пскова, Великого Новгорода, Москвы, Ярославля, Владимира, Суздаля, Ростова Ярославского, Сергиева Посада и других русских городов, торговые ряды, гауптвахты, ворота, башни. Всех их объединяют черты, веками выкристаллизированные лучшими зодчими страны подлинными художниками, творцами, новаторами. Эти особенности русской архитектуры, независимо от функционального назначения объектов, можно обозначить как гуманизм (со-масштабность человеку), ансамблевость, лиричность, светлость образов, пропорциональность объемов, визуально замечаемую устремленность ввысь. Эти черты повторяются в творчестве всех поколений архитекторов, независимо от превратностей судьбы и качества жизни народа.

Все это дает основательное право русской архитектуре занять законное место в почетном ряду жемчужин мирового искусства. Не случайно ведь мировую известность получило русское туристическое «Золотое кольцо», охватывающее Москву, Владимир, Суздаль, Кострому и другие города — всего 11 древнейших русских поселений с их уникальнейшими памятниками русского зодчества.

Однако Россия — это не только «Золотое кольцо». Россия — это и города Северного Поморья, и зодчество Нижнего Дона и Приазовья, это и уникальные сооружения Урала, Сибири и Дальнего Востока. В какой еще стране мира армейскую гауптвахту возводили в виде архитектурного памятника? А у нас, в России, — пожалуйста: в Костроме и Новочеркасске. Где еще на планете Земля можно найти пенитенциарные постройки в виде чуть ли не дворянского типа здания? Нигде. А в России — пожалуйста, приезжайте в знаменитые петербургские «Кресты» или в московскую «Бутырку», в новочеркасский тюремный замок или владимирский «Централ». Нигде в мире чисто утилитарные торговые постройки не возводились с такими высокими требованиями к эстетике, как в России. До наших дней сохранились памятники архитектуры — Гостиный двор в Санкт-Петербурге, Торговые ряды в Костроме, Ярославле, Суздале, Таганроге, Новочеркасске (к сожалению, лишь одно крыло).

Несомненную художественную ценность представляют и многие, казалось бы, такого прозаичного назначения постройки, как войсковые части и военные училища. Ярким доказательством может служить ансамбль зданий бывшего кадетского корпуса в Новочеркасске, возведенный в 1885-1889 гг. (в наши дни в нем базируется войсковая часть связи). Все это свидетельствует об особой русской ментальности, обостренном чувстве прекрасного. Ведь в каждом из нас есть эстетическое начало, надо лишь найти и затронуть эту тонкую струну, и тогда человек почувствует стремление к доброте, милосердию, к заботе о других. Воспитательный аспект архитектуры трудно переоценить; это хорошо понимали и успешно использовали русские зодчие.

На огромной территории можно встретить и другие, казалось бы, парадоксы: в районах проживания мусульман можно встретить полуразвалины христианских древних храмов. Например, в горном Дагестане или Карачаево-Черкессии. Объясняется это тем, что многие народы Дагестана и адыгские народы, живущие на границе с Грузией, принявшей христианство примерно в 350 году новой эры, в древности были христианами. Исламизация их началась лишь в XV веке благодаря политике Турции. Ислам среди кумыков утвердился в VIII-XII веках. Адыги в большинстве своем приняли ислам в XV веке, чеченцы — во второй половине XVII века, карачаевцы и балкарцы — в конце XVIII века, в то время как ногайцы, например, стали мусульманами еще во времена Золотой Орды. Несмотря на сотни лет, прошедшие с момента принятия ислама, культовые христианские постройки — это часть народной исторической памяти, и поэтому нуждаются в особой охране и реставрации: стоял же, например, в Таганроге в советское время памятник основателю города императору Петру I, а сейчас, в постсоветское время, сохранен в том же городе памятник В.И. Ленину! Люди должны понимать, что переписывать историю заново — значит демонстрировать свою слабость, неуверенность в правоте своей политики. Только принципиально честный подход к прочтению своей истории и сохранению памятников материальной культуры свидетельствуют о силе народа, вере в завтрашний день.

Особое место в нашей жизни, в формировании нашей духовности, нашей ментальности играют города-заповедники и исторические города. Здесь прежде всего стоит упомянуть Дербент — самый древний город на территории России. Он был основан более 5000 лет назад. Благодаря редкому обилию памятников истории и культуры (несколько сотен), ансамблевой застройке этот город с 1981 года получил статус государственного историкоархитектурного музея-заповедника. В том же году такой же статус был присвоен столице донского казачества — Старочеркасску, а Таганрогу (в его исторической части) — особый статус государственного литературного и историко-архитектурного музея-заповедника. В Ростовской области еще три города получили особый статус — исторических городов. Это Азов, Ростов-на-Дону и Новочеркасск. Число памятников архитектуры, истории и культуры в них исчисляется не сотнями (как в городах-заповедниках), а десятками.

К сожалению, законы о регулировании строительства в заповедных и исторических городах нарушаются на каждом шагу вследствие недостаточной квалификации руководства или коррупции. Например, в Новочеркасске рядом с учебным корпусом № 3 мелиоративной академии (бывшим Епархиальным училищем, построенным в духе эклектики в 1891 г.) возведено 5-этажное общежитие — «шедевр» из силикатного кирпича. Их соседство совершенно недопустимо! А в исторической зоне Ростова-на-Дону появилось свыше десятка «небоскребов» из стекла и металла высотой 20 этажей и выше!

Каждому неравнодушному и думающему человеку становится все понятнее, какой высокий смысл заложен в любом, даже самом скромном памятнике, затерявшемся в необъятных просторах России, как раскрывается в этих памятниках само понятие Родины. Мы говорим: мощь Родины, ее сила, доблесть — и седой Новгород, крепость Пскова, златоглавый московский Кремль встают перед нашим взором. Мы говорим: ясность, поэзия Родины — и видим нерльское чудо, дивный Суздаль, слышим гудение тысячепудовой меди ростовских колоколов…

Строгость Петербурга и тихие воды Кидекши, покой и сон поля Куликова, редуты Бородина, просторы Игоревой Сечи — любая грань понятия «Отчизна» облекается в зримые образы памятников, живет в них, изъясняется ими. И среди всех этих образов, через которые земля наша открывается в сути своей, как первую любовь храним мы в душе образ любого русского края, называемого несколько прозаично: Сибирью, Приморьем, Поморьем, Поволжьем, Нечерноземьем, Подоньем, Приазовьем… Все эти пространства слились с обобщенным образом Родины, помогли нам выстоять в грозные годы гражданской и мировых войн.

Весьма важно понимать значение тех связей, которые существуют между архитектурой и ландшафтом. Наши родные места, образ малой Родины всегда были у русского человека источником патриотизма. Ведь патриотизм не воспитывается на школьных уроках устами несостоявшихся офицеров или злых от голода учителей, какими они являются сейчас в нашей стране. Патриотическое чувство формируется подсознательно из любви к месту, где ты родился. 

Родимый край, Родина должны быть источником патриотизма, но, увы, стремительно теряется своеобразие нашего ландшафта. Устрашающа та торопливость, с которой взамен утрат встают безликие сооружения, настолько лишенные национальных черт, что воспринимаются как антиподы исторически сложившемуся облику России. Легко стереть бульдозерами рельеф, завалить корчевьем окраины отступающих лесов, засыпать мусором мелкие ручейки, снести веками стоявшие села. И уж, конечно, если современная техника вступает в бой с природой, то не приходится надеяться на сохранение «среди долины ровный» ни одиноко стоящего векового дуба, ни сосен, подобных шишкинским на его знаменитой картине «Рожь», ни русских берез, трогательно украшающих наши просторы… И все больше утилитарности ради превращается наш пейзаж в нечто заурядное, безликое.

Поспешность, слепота сердца, с которой мы торопимся решить градостроительные проблемы, приводит к непоправимым утратам, к неминуемой опустошенности души, к безнравственному потребительскому взгляду на родную землю. Ведь разрушаются не только села и города, терпит урон нравственный облик человека. Вот почему актуальна проблема реставрации и сохранения памятников истории и культуры нашего Отечества.

Памятники наших городов и сел, сам ландшафт России, облик Отечества нашего — это тот хлеб, которым питаются наш патриотизм, наше национальное самосознание. Нам отвечать перед грядущими поколениями за наполненные предками закрома; от нас зависит, сохраним и пополним мы их или растеряем по нерадению это золотое зерно русской культуры. И как не вспомнить здесь замечательную мысль Леонида Леонова: «Восстанавливая древние святыни, мы умножаем чувство нашего национального достоинства, национальной памяти».