Чудеса МидуэяЛетом 1942 года японцы, завладевшие после Перл-Харбора стратегической
инициативой на Тихоокеанском театре военных действий и уверовавшие (причем
чрезмерно) в свою непобедимость, собирались окончательно добить американский флот,
после чего отправиться на Запад — к Суэцу, на соединение с Роммелем. Для этого нужно
было всего-то разгромить Тихоокеанский флот США. И надо сказать, все
предпосылки для этого были.

Учитывая существенное превосходство японцев в силах (86 боевых
кораблей против 27), лучшую выучку их моряков и пилотов, наличие более совершенных
самолетов*, в конечном успехе операции они не сомневались. Победа воинов Страны
восходящего солнца казалась неминуемой, но… еще в «Записках о Галльской войне»
Юлий Цезарь отмечал, что в войнах результат наименее предсказуем. То, что
произошло в начале лета близ атолла Мидуэй, многие исследователи называют мидуэйским
чудом (причем не без оснований).

Японские военачальники (и в первую очередь адмирал Ямамото) настолько
были уверены в своей победе, что даже не обратили внимания на недвусмысленный
знак предостережения. В японском генштабе для учета элемента случайности при
моделировании боя использовались игральные кости. И надо же такому случиться, что
во время штабной игры по штурму Мидуэя выпала прямо-таки немыслимая комбинация,
означавшая, что при внезапной атаке американских пикировщиков они девятью попаданиями
потопят три авианосца.

Были и другие знаки, которые при большем внимании к
интуитивному осмыслению предстоящего сражения адмирал Ямамото мог бы
истолковать отнюдь не в свою пользу. Так, практически в одно и то же время внезапные
болезни подкосили три ключевые фигуры с японской стороны. Лучший штабист, правая
рука главнокомандующего Объединенным флотом, начальник оперативного отдела штаба
1-го авианосного флота Гэнда Минору (автор тактического плана атаки Перл-Харбора)
слег с приступом тропической малярии (по другим данным, у него было воспаление легких),
у командующего палубной авиацией Футида (с его именем связан Перл-Харбор и ряд других
побед воздушного флота) в первый же день выхода эскадры в море вырезали аппендицит,
да и сам главнокомандующий Ямамото отравился рыбой на банкете по случаю отплытия.
Надо сказать, что все трое отличались железным здоровьем и никогда ранее не
болели.

Впрочем, болезни не обошли стороной и американское командование.
Внезапно с тяжелейшим приступом йервной экземы слег лучший из командиров авианосцев
Тихоокеанского флота США адмирал Хелси. Совершенно непредсказуемым (и, как потом
оказалось, удачным) было его решение оставить вместо себя командира своей крейсерной
эскортной группы Спрюэнса, не имевшего опыта командования авиационными соединениями
и впоследствии совершившего из-за этого множество ошибок, приведших, как это ни
парадоксально, американцев к победе.

Итак, благодаря взломанному японскому коду американцы смогли
уяснить замысел противника. К тому же им удалось обеспечить скрытность подготовки
Мидуэя к обороне благодаря связи по телеграфным кабелям. Несмотря на все это, шансов
на общий успех у них практически не было. Но, видимо, именно они должны были победить.

Чуть позже (в 09.58) к цели вышли еще четырнадцать торпедоносцев
с авианосца «Энтерпрайз». Увы, сброшенные ими торпеды не задели японские корабли,
а юркие «зеро» один за другим посбивали неповоротливые « девастейторы ».

В это время японцы продолжали переоборудование самолетов первой
волны, вернувшихся после атаки Мидуэя. Дело в том, что немногим ранее японские разведчики
наконец-таки обнаружили корабли американцев, и адмирал Нагумо принял теоретически
безупречное, но, как впоследствии оказалось, ошибочное решение. Он приказал очистить
палубы авианосцев, спустив вниз 36 уже готовых взлететь бомбардировщиков, вооруженных
торпедами, посадить самолеты первой волны и заправить их горючим. А для того, чтобы
удар по американским кораблям был более эффективен, следовало перевооружить их торпедами.
После чего предполагалось нанесение массированного воздушного удара.

И в тот момент, когда японские самолеты уже были практически
готовы ко взлету (оставалось каких-то 5-10 минут), в небе над кораблями появились
американские пикирующие бомбардировщики, ведомые лейтенант-коммодором Кларенсом
У. Маккласки.

Достигнув предполагаемой точки перехвата в 9.20, Маккласки, возглавлявший
группу из 33 пикирующих бомбардировщиков с авианосца «Энтерпрайз», не обнаружил
японские корабли (как уже отмечалось, они сменили курс). Нужно было принимать решение.
Дело в том, что к этому моменту горючее в баках было на пределе: его оставалось
примерно на 15 минут поиска и нужно было возвращаться на авианосец. Маккласки принял
решение пролететь еще 3,5 мили на запад, после чего повернуть на севе-ро-запад
(отметим, что любое другое направление не привело бы к обнаружению японцев).

Уже через семь минут после поворота на северо-запад американские
летчики обнаружили кильватерный след эсминца, идущего на север. Мак-класки правильно
решил, что это отставший корабль, следующий за основными силами. Так оно и оказалось.
И тут же (с интервалом в несколько секунд), по странному стечению обстоятельств,
в этот же район прилетели 17 пикирующих бомбардировщиков с «Йорктауна».
Повторить такой синхронный подлет к цели даже при большом желании и длительной тренировке
вряд ли было бы возможно. (8—»)

Но и это еще не все. Японские истребители в это время летали
практически над водой, добивая последние торпедоносцы с «Энтерпрайза» (все-таки
их подвиг не был напрасным). Даже шустрые «зеро» не могли мгновенно с 300 метров
подняться на высоту 6600 метров, на которой шли пикирующие бомбардировщики
Маккласки. Да и никто из японцев даже не замечал врага, пока не раздался отчаянный
крик сигнальщиков с авианосца «Кагу»: «Пикирующие бомбардировщики!» Но было уже
поздно.

В течение последующих пяти минут был решен исход
тихоокеанской войны. В10 часов 25 минут палубы авианосцев «Акаги», «Кагу» и «Сорю»,
забитые готовыми к вылету самолетами, топливом и боеприпасами, превратились в огромные
костры, в огне которых сгорел и миф о непобедимости японского флота. В воздух взлетели
топливные цистерны, тяжелые бомбы, торпеды, снаряды — все то, что предназначалось
для уничтожения противника. Взорвавшиеся арсеналы авианосцев и привели к их гибели.
А американцам хватило всего девять попаданий на три авианосца (в «Кагу» попали четыре
бомбы, в «Сорю» — три, в «Акаги» — две), как и выпало на игральных костях
месяцем ранее во время штабной игры в японском генштабе. За пять минут несколько
«даунтлессов» уничтожили три тяжелых авианосца японского императорского флота.

Глядя на окутанный огромным облаком черно-белого дыма авианосец
«Сорю», Гэнда Минору сказал Мицуо Футида: «Мы проиграли». Последнему возразить было
нечего.

Добавим, что в тот же день, 4 июня, американские самолеты нанесли
тяжелые повреждения и четвертому японскому авианосцу — «Хирю». На следующий день
он был потоплен своим эскадренным миноносцем.

Впрочем, для японцев не все еще было потеряно даже на тот
момент. Но Спрюэнс уже отдал приказ (кстати, едва не вызвавший бунт на корабле)
прекратить преследование разбитого соединения Нагумо и отступить к Перл-Харбору.
Не будь этого странного приказа, американцы уже через несколько часов были бы
перехвачены мощными линкорами соединения Ямамото. А артиллерийский бой в темноте,
когда невозможно использовать преимущество в авиации, вряд ли окончился бы в пользу
американцев.

17 февраля 1945 года над Токио вовсю резвились 12 американских
истребителей F4U. Дело в том, что отпор им дать было некому, поскольку система ПВО
Японии была практически уничтожена. И тут американские пилоты увидели, как им навстречу
поднялся одинокий японский истребитель «Zero», к тому времени устаревший {по другим
сведениям, это был перехватчик Каваниси N1K2-J). Американцы развеселились,
предчувствуя веселую игру в «кошки-мышки», где роль мышки, само собой
разумеется, предстояло играть японскому летчику. Правда, через пару минут им стало
не до веселья. «Zero» улетел только после того, как расстрелял весь боезапас, и
к этому времени на земле горели обломки четырех американских «корсаров».
Согласно данным архивов флота США, эти истребители, сбитые одним из лучших японских
асов Кинсуке Муто, были единственными потерями за тот день над Токио. Еще два американских
самолета из компании, атаковавшей Муто, не подлежали восстановлению по возвращении.